Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-1 [СИ]

Бейн, их сапер — приложил к дверям большой квадрат взрывного устройства, которое при подрыве передавало энергию взрыва на большую площадь и буквально вышибало ворота — а Нобл тут же приложил еще два заряда, длинных и тонких, похожих на французские багеты. Весьма неудачное кстати сравнение для зарядов пластиковой взрывчатки…

Грохнуло, просверкнуло, повалил дым и пар — центральный заряд вышибал дверь специальным гелем на основе обычной воды: испытания показали, что такое взрывное устройство равномерно распределяет энергию взрыва на большую площадь и безопасно (в плане возможного образования осколков) для штурмовой группы, которая стоит у двери…

Аллен, оказавшийся на острие атаки — первым ворвался во дворик, тут же ушел в сторону, падая на колено и прикрывая прорыв остальных. Вертолет, который упал в этом дворике, горел — но все остальное было намного лучше, чем они предполагали. Видимо, большая часть «красных» выбралась с потерпевшего катастрофу борта до того, как он вспыхнул — живыми и не покалеченными. Стена, которая отгораживала этот дворик от остального здания, преграждала путь «красным», дверь была подорвана за ней — шла стрельба.

Снейк сообразил первым.

— Золотые, за мной!

Золотые изменили направление движения, дело в том, что был еще один проход — слева, у самой стены, он вел в длинный, насквозь простреливаемый коридор, по которому могла проехать машина. Соваться туда было рискованно — но сейчас это был единственный выход.

Один из золотых приблизился к двери. Оглушительно грохнул М26 — модуль для вскрывания дверей, заряжающийся патронами двенадцатого калибра, сверкнуло дульное пламя.

— Есть!

Тяжелый удар по двери.

— Еще раз!

Новый выстрел, за ним еще один.

— Есть!

Дверь под ударом проваливается внутрь — и золотые оказываются в коридоре, шириной футов десять и длиной под сотню — удивительно, но в них не стреляют. Здесь допустили ошибку те, кто отвечал за безопасность комплекса: этот коридор был перекрыт тяжелыми и высокими воротами с двух сторон, получался своего рода тамбур, как в тюрьме. Но при этом — ни на тех, ни на других воротах не было бойниц и обороняющееся во внутреннем дворике не могли ни просматривать, ни простреливать этот коридор. Но это они поняли только сейчас, самый опасный путь внезапно оказался самым безопасным. Со спутника этого не было видно…

Стена. Одну из стен этого коридора образовывала стена основного здания, особняка. Это было просчетом в системе безопасности, небольшим — но все же просчетом.

— Чисто!

Подрывники прикрепили к стене здания второй, резервный подрывной комплект, способный пробить дыру в двери или стене. Теперь у них остался только один комплект для пробивания стен из четырех — если красная команда его не потеряла…

— Запал подожжен! Всем назад!

Грохнуло, в пыли — спецназовцы бросились к образовавшейся в стене дыре.

— Вспышка!

В проеме грохнуло, они рванулись внутрь. Первым вломился Нобл — но среагировать не успел, возможно, потому что был снайпером, и потому не слишком был хорош в ближнем бою. Это было что-то вроде холла, достаточно большого — но ход из него вел не вперед, а вправо. Развернуться он не успел — откуда-то из глубины дома прострочил автомат. Семь шестьдесят два против легкого бронежилета, да с близкого расстояния — смертельно почти всегда…

Поскольку план операции летел ко всем чертям — план прикрытия так же поменялся. Теперь — на прикрытие можно было выделить всего пятерых, считая переводчика и все, что они могли — это перекрыть с обеих сторон дорогу, ведущую от абботабадского укрытия. Остальные — бросились на штурм гостевого дома в поместье.

Переводчик с урду занял позицию на севере, с той стороны дороги, которая вела в город. Две пары бойцов — залегли в поле, по обе стороны от дороги — один пулемет прикрывал подход от училища, другой — со стороны города.

Несмотря на темное время суток — начала собираться толпа. Переводчик — на урду приказывал им уходить, потому что здесь идет полицейская операция. Пока ему верили…

Про внутреннюю планировку здания толком не знал никто и ничего — никаких строительных чертежей, обязательных в цивилизованных страхах — здесь не было и в помине. Оставалось надеяться — что полученная ими в ходе многомесячных усилий тренировка по ближнему бою — поможет им остаться в живых и выполнить задание. Никто из них не знал, сумеют ли они выбраться отсюда живыми — но пробивались наверх.

Оказалось, что наверх ведет лестница, высокая и широкая. На каждом этаже лестница выходит в помещение, широкое, что-то вроде холла. Тут же — группируются входы в комнаты. Планировка была простая — одна из самых простых, какие только возможны — очевидно, что архитектор не планировал ближний бой в этом здании. Основное сопротивление в главном здании было подавлено на первом этаже — убив двоих и потеряв одного, они выскочили на лестницу. Стали подниматься наверх, прикрывая друг друга и постоянно сменяясь на острие атаки.

Между вторым и третьим этажом их обстреляли — какой-то бородач высунулся из-за двери и пустил очередь из Калашникова, почти не целясь. На острие был Этерли — он прикрыл всех и сам получил три пули, две из которых сумел задержать бронежилет. Следующим шел Леппин, он убил или тяжело ранил бородатого ответной очередью и остался с раненым Этерли.

Теперь первым шел командир, лейтенант-коммандер Снейк, вторым, за ним — лейтенант Аллен. Оба они были вооружены автоматическими винтовками и готовы к любым неожиданностям. На третьем этаже — они увидели, что все двери там закрыты.

К ближайшей от лестницы двери они поднялись почти бегом. Это было опасно — но другого выхода не было.

— Три-два-один!

Дверь на вид была прочной. Лейтенант-коммандер выстрелил в замок двери и пинком открыл ее — а Аллен забросил внутрь светошумовую. Оба отпрянули — чтобы стены защитили их от воздействия. Громыхнуло…

Первым шел Аллен, он увидел пятерых, похоже, что гражданских, трое из них были женщинами. Ни один из мужчин не был Коленвалом, по возрасту слишком молоды. Двое на пятерых — слишком много, да еще три женщины. Приказа брать только живым не было — но и убивать гражданских было как-то не с руки.

Аллен, выпустив автомат, схватил сразу двоих — ошеломленные взрывом и вспышкой, они не сопротивлялись. Он знал, что нужно делать в таких случаях — прежде всего, блокировать руки, чтобы невозможно было активировать пояс шахида. Он бросился на женщин с размаху и повалил их на пол, и прикрывая собой и блокируя им руки. В этот момент загремели выстрелы…

Разбираться было не с руки. В комнату ввалился Бейн, затем Ли — они зачистили последний этаж. Бейн крикнул: «Сэр, есть, чисто!» — в то время, как лейтенант-коммандер вязал руки женщине, которая попала под огонь и осталась в живых. Она была ранена и стонала.

Ли подошел к лежащему Аллену.

— Помогу.

Вместе — они связали еще двух оставшихся в живых женщин. Аллен недоуменно посмотрел на Снейка, тот ничего не ответил, но и не отвел глаз.

Потом — Аллен несколько раз вспоминал этот эпизод, раз за разом. К тому времени, как началась стрельба — он лежал на полу и ничего не видел. Но и до стрельбы и потом — он не видел в комнате ни единого ствола кроме тех, которые были у них. Двое гражданских и женщина, которая пыталась их защитить — лейтенант видел ее глаза, она была дезориентирована и ничего не видела — он точно знал это, потому что помогал вывести женщин из комнаты, они были ослеплены и оглушены. Он знал приказ — не правила применения оружия в этой операции — а приказ. И контр-адмирал Бьюсак и сам коммандер Снейк подтвердили его — Коленвал нужен живым, пусть раненым — но живым. Он должен был предстать в Америке перед судом…

А Коленвала — получается, просто пристрелили.

В комнату вошел еще один котик и один оставался у двери. Места уже не было…

— Черт, выведите их отсюда! Давайте, давайте! — заорал Снейк.

— Сделали?

— Он наверху! Готов!

Аллен взял одну из женщин, пошел на выход, держа ее под руку, как раненую. Той было лет сорок-пятьдесят и она сопротивлялась…

— Ла тхааф[44] — сказал лейтенант, когда вывел женщину из помещения и повел ее по лестнице.

Женщина не ответила, и лейтенант понял, что она оглохла от взрыва.

Кто-то прошел наверх, они посторонились. Лейтенант вывел их во двор — и сразу же за ним вынесли черный мешок для трупов…

Штаб операции, позывной «Лима»

Джелалабад

— Во имя Бога и страны — Джеронимо, Джеронимо, Джеронимо! — прозвучало, наконец, в эфире.

Люди, находившиеся в штабе — были слишком профессионалами, чтобы как то отреагировать на это. Они просто продолжали работать, как работали. Лишь контр-адмирал Бьюсак — понял, что происходит.